История опечаток

[MIXXA]

Продолжение=)

Взято с сайта www.journalist-virt.ru

Глядя на количество опечаток, встречающихся сегодня на страницах газет, журналов, книг, рекламных объявлений, создается впечатление, что некоторые издания отданы исключительно в ведение наборщиков-практикантов. Однако опечатки были всегда, даже в самые суровые в смысле надзора за печатным словом времена. Об этом свидетельствует их многолетняя история, столь же поучительная, сколь и занимательная.

Татьяна НЕСТЕРОВА

Отцом опечатки по родству корней признан печатный станок, совращенный мечтательным наборщиком. Однако у опечатки есть еще и родная бабушка — описка. В дотипографские времена переписчики всех стран дружно делали, а затем старательно копировали ошибки друг друга. В нашем Отечестве описки были столь распространены, что возмущенный просветитель Максим Грек назвал их «pacтлением книг». А царь Иоанн Грозный в 1551 году констатировал: «Книги писцы пишут с неисправленных переводов и ошибку к ошибке прибавляют». Одно время на Руси существовал даже запрет на продажу книг с неисправленными описками.

«Если был первопечатник, то обязательно должен быть и первоопечатник», — справедливо заметил Илья Ильф. За неимением других кандидатур, обе эти ипостаси поначалу объединил в своем лице знаменитый Иоганн Гутенберг. Он первым познакомился и с печатным, и с опечатным словом. Одно из самых ранних его изданий, латинская грамматика «Доната», содержало в себе, например, слово «qnos» вместо «quos». Перевернутая вверх ногами литера, заурядная техническая оплошность, положила начало целой эре опечаток, породила «непокобелимую» уверенность в том, что ни издателю, ни читателю отныне скучно не будет.

Ошибки в первых печатных книгах исправлялись от руки в каждом экземпляре, из-за этого книги выглядели «непрезентабельно». Тиражи росли, и идея помещать в конце книги список замеченных опечаток (он до сих пор называется по-латински errata) пришла венецианскому издателю Габриэлю Пьерри. В 1478 году он отпечатал «Сатиры» Ювенала, и в приложении к этой книге увидел свет первый в мире список опечаток — объемом в два листа. Свое новшество издатель сопроводил специальным обращением к публике: «Читатель, да не оскорбят тебя опечатки, сделанные неосмотрительными наборщиками, нельзя же быть внимательным во всякое время. Только перечитавши этот том, можно было их исправить». Так опечатки получили официальное признание и постоянную прописку на последних страницах книги. И не только книги. Любая бумага с отпечатанным на ней текстом могла себе позволить содержать опечатку.

Так, собираясь в поход на Россию, Наполеон Бонапарт решил подорвать экономику противника, выпустив фальшивые российские ассигнации. Этими деньгами самоуверенный француз планировал расплачиваться за фураж и продовольствие на территории врага. Отпечатаны были десятки миллионов купюр, но завоевателей подвело плохое знание русского языка. Они перепутали две буквы: «д» и «л». В итоге, на купюрах, вместо слов «ходячею монетою» и «государственной ассигнации», значилось «холячею монетою» и «госуларственной ассигнации». Благодаря опечаткам фальшивки были выявлены и уничтожены, как мы помним, вместе с невнимательными фальшивомонетчиками.

Михаил Лермонтов сложил стихи об опечатках. В стихотворении «Журналист, читатель и писатель» поэт негодует:

И я скажу — нужна отвага,
Чтобы открыть хоть ваш журнал
(Он мне уж руки обломал).
Во-первых: серая бумага!
Она, быть может, и чиста,
Да как-то страшно без перчаток!..
Читаешь — сотни опечаток!
Поэт в России — больше, чем поэт, он — еще и плодородная почва для опечаток. Об этом написаны тома воспоминаний. Поэту Максимилиану Волошину, например, по свидетельству Марины Цветаевой, на опечатки просто везло. Марина Ивановна вспоминает: «Послушно и внимательно перелистываю книгу Макса и какая-то пометка, вглядываюсь:

Я, как ты, тяжелый, темный,
И безрылый, как и ты...
Над «безрылым», чернилом, — увесистое «к», то есть бескрылый. Макс этой своей опечаткой всегда хвастался».

Опечатки могут не только высмеять, но и сконфузить, поставить в неудобное положение публичную личность, невзирая на лица.

Вот показательный случай. В 1910-м году либеральная газета «Киевская мысль» разместила на первой полосе крупный заголовок: «Пребывание вдовствующей императрицы Марии Федоровны в Финляндии». Так вот, в слове «пребывание» мастера набора вместо буквы «р» напечатали букву «о»… Получилось ощущение такого спокойного, медленного процесса. Оно и понятно. Все-таки женщина в годах, почтенная мать государя императора…

С первых лет советской власти борьба с опечатками была поставлена на государственный уровень. За них закрывали буржуазные газеты, а своих, большевистских журналистов вполне могли посадить под арест.

В 1930 годы был издан приказ начальника Главлита СССР, предписывавший искоренить опечатки. В связи с этим пятое издание «Книжки для автора об изготовлении рукописи» Лазаря Гессена было в 1936 году запрещено — ведь составитель ее легкомысленно уверял, что «опечатки, к сожалению, являются почти неизбежной принадлежностью книги». И он же советовал: «Не следует перегружать списка опечаток очевидными ошибками. Помещать следует лишь те, которые могут ввести в заблуждение».

В «Руководстве по книжной корректуре» Н. Филиппова, вышедшем в 1938 году, интеллигентская легкомысленность уже искоренена: «Есть одна категория опечаток, мимо которых не может спокойно пройти ни один честный работник печати: это — ошибки, которые мало назвать вредными, это — вредительские, антисоветские опечатки. Это свидетельствует о том, что среди издательских и типографских работников еще имеются враждебные антисоветские элементы, которые в бессильной злобе стараются недопустимыми опечатками сорвать выпуск произведений нашей печати; они рассчитывают, что с помощью такого рода опечаток они смогут извратить текст, протащить свои гнусные контрреволюционные взгляды, исказить содержание книги так, чтобы сделать ее непригодной для пользования…»

Есть исторический анекдот о Сталине и его реакции на газетную оплошность. Однажды вождю доложили, что одна советская газета в информации о приеме посла Польши допустила опечатку: «Товарищ Сталин принял польского осла». Отец народов якобы по-отечески пожурил баловников, но добродушно заметил: «Не будем наказывать газету. Она сказала правду». Однако на опечатки, касаемые его собственной персоны, добродушие не распространялось. В 1937 году ленинградская спортивная газета «Спартак» в одном из репортажей сообщила: «мелкий тоскливый вождь (всего-то одна буква!) сеял над зеркальным прудом стадиона». Бдительные товарищи вовремя заметили диверсию и…(ну дальше вы знаете).

А вот история брежневской поры, больше похожая на байку. Якобы в 70-е годы, после очередного съезда КПСС, газета «Донецкий рабочий» опубликовала материал некоего преподавателя научного коммунизма о принятых съездом решениях, где они назывались «истерическими». В результате, были уволены главный редактор, ответственный секретарь и корректор, а некая враждебная радиостанция не преминула съехидничать, что «Донецкий рабочий» — единственная советская газета, правильно охарактеризовавшая решения съезда.

Не менее популярная байка о том, как другая провинциальная газета поместила очерк про водителя-передовика. Тот проехал без аварий и поломок «100 тысяч километров. Заголовок гласил: «100 тысяч километров — не пердел!» Эту историю рассказывают и в Саратовской, и в Нижегородской областях, и в Сибири…

Наблюдательный писатель Сергей Довлатов, известный своей требовательностью к себе и другим, подметил: «Есть в газетном деле одна закономерность: стоит пропустить единственную букву — и конец. Обязательно выйдет либо непристойность, либо — хуже того — антисоветчина. (А бывает и то, и другое вместе). Взять, к примеру, заголовок: «Приказ главнокомандующего». «Главнокомандующий» — такое длинное слово, шестнадцать букв. Надо же пропустить именно букву «л»! А так чаще всего и бывает. Или: «Коммунисты осуждают решения партии» (вместо — «обсуждают»). Или: «Большевистская кaтopгa» (вместо — «когopтa»). Как известно, в наших газетах только опечатки правдивы».

Самой непогрешимой, с точки зрения наличия опечаток, принято считать научную и справочную литературу, т.к. над ней обычно работает внушительный и очень ученый коллектив. Однако тот же Ильф в «Записных книжках» пишет: «Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур. И все равно на титульном листе было напечатано: «Британская энциклопудия». Это, конечно, шутка. Но, по сути, Ильф прав: в отношении опечаток энциклопедии и словари отнюдь не без греха. Еще во «Всенаучном (энциклопедическом) словаре» 1878 года, например, написано, что Генрих Гейне «как прозаик был остроумным и метким стариком» (вместо сатириком).

Благодатную тему опечаток и их исправления, конечно, не могли пропустить юмористы. Газета «Красная бурда» неоднократно публиковала остроумные подборки упражняющихся в этом виде шутки. Вот некоторые из них:

Вместо слов: «Пах-пах!» — закричал Никитка и ударил Сеньку ногой» следует читать: «Никитка закричал и ударил Сеньку ногой в пах».

В статье «Упыри у власти» вместо слова «дерьмократы» следует читать: «дерьмокрады».

Там же, вместо «господина», следует читать: «г-на», вместо «гуманный» — «г-нный», вместо «газообразный» — «г-образный».

Вместо словосочетания «…а редактор А. Соколов» следует читать: «редактор А. А. Соколов». Приносим Соколову свои А. А.»

«В VII том собрания сочинений Юлиана Семенова (роман «Семнадцать мгновений весны») вкралась досадная опечатка. В шифровке на стр. 237, 7-я строка сверху, вместо 6354 8923 9042 следует читать 6354 8923 9043. Издательство приносит читателям свои извинения».

«Уважаемые читатели!

Во вчерашнем номере нашей газеты допущена досадная опечатка. На стр. 2 в 3-й строке вместо напечатанного «сионист Пердюк» следует читать «пианист Сердюк».

Перечень современных опечаток достойно открывает журнал «Домовой». Первый глянцевый журнал страны в октябре 1994 года опубликовал рекламу итальянской фирмы «Corneliani», представленной незабываемым слоганом «ПИДЕР МУЖСКОЙ МОДЫ». Перепутана была всего одна буква, но эффект оказался сокрушительным: вся Москва говорила о «Домовом»!

Однако впереди планеты всей по части опечаток держатся, как не трудно догадаться, массовые популярные издания. Некоторые современные издатели придумали экономить на зарплате корректора. И выходят, например, в минском издательстве романы Агаты Кристи, в которых упоминаются розы сорта «Kупи Элизабет», (вместо «Куин Элизабет, то есть «Koролева Елизавета»).

Неожиданные проблемы издательствам и редакциям приносит иногда и переход на компьютерные технологии. Так, в районной газете города Узловая был опубликован закон. Текст закона был найден журналистами в интернете, а вместе с ним в редакционный компьютер попал компьютерный вирус, который менял запятые на слово «блин». На стадии верстки «блины» в законе были, конечно, замечены и исправлены. Все, кроме одного... В последних строках опубликованного текста значилось: «Москва блин Кремль». Об этом происшествии сообщили «Hовыe Известия».

Занимательная история опечаток — история бесконечная. Опечатки будут жить столько, сколько люди будут издавать и читать любые тексты в бумажном, электронном или каком-нибудь другом, еще не придуманном виде.

Владимир Иванович Даль, осторожный и вдумчивый человек, оставил в своем Словаре живого великорусского языка такую вот ремарку: «Сколько ни старайся править, а опечаток не избежать».

А стоит ли? Ведь это явление особенное, не лишенное загадочности и изящества!



Владимир Ильич Ленин тоже, оказывается, настрадался от опечаток, как в дореволюционное, так и в советское время. В 1920 году, например, в свет вышла ленинская брошюра «О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках Троцкого». На обложке ее Ленин пометил: «смешная опечатка», имея в виду фразу: «По вопросу о демократии ничего кроме обычного бюрократизма не надо». Следовало читать «демократизма». Но, кажется, до сих пор руководствуются ошибочным вариантом…